Длиннопост(читалка)

[prost]

Вообщем 22, последнее...
Я точно запомнила дату – восьмое марта. В честь праздника был организован очередной сейшн, который не хотелось пропускать. Я даже купила билет, чтобы попасть туда наверняка. Навела марафет, как следует: поставила ирокез, которым давно уже не щеголяла, подвела глаза, нацепила все эти напульсники и прочие атрибуты.
Но уже по дороге на мероприятие, в трамвае, у меня появилось какое-то нехорошее предчувствие, на ровном месте нарастала паника, даже затошнило. Я никак не могла понять, в чем дело. Ну откуда это волнение, будто в первый раз и никого там не знаю? Весело же будет, успокойся, - уговаривала я себя.
Списав крики интуиции на паранойю, я отправилась ко дворцу культуры, у входа в который уже столпились нефоры в ожидании начала мероприятия. С кем-то поздоровалась, с кем-то успела попить пива – вокруг были одни знакомые лица. Еще должна была подъехать Даша – школьная приятельница, фанатка ГрОба, которая посещала подобные сходняки крайне редко, а я должна была ее встретить.
Тут меня кто-то похлопал по плечу. Обернувшись, я увидела незнакомку быдловатого вида. Это была довольно крупная девушка (мне она показалась очень взрослой, хотя разница в возрасте была лишь год, как выяснилось позже), цивильно одетая, с крашеными рыжими волосами до шеи, нависающим носом с горбинкой и ***дским, нагловатым взглядом.
- Привет, знаешь, кто я? –притворно приветливо поздоровалась она, но в голосе сквозило какое-то высокомерие, а взгляд стал хищным.
- Нет, а кто ты? – мне ее лицо было незнакомо.
- Я Альбина, тут все меня знают, - она старалась сохранять приветливый тон, а у меня ёкнуло сердце. Ее и впрямь все знали, о ней ходили легенды. Ну как же – любительница избивать беззащитных не могла остаться бесславной. Я уже заметила, как все вокруг притихли и начали украдкой поглядывать в нашу сторону.
- А, привет, много про тебя слышала, - я старалась говорить приветливо и непринужденно, не выдавая страха.
- Я про тебя тоже много слышала, ты же знаменитость, самая безбашенная, давно хотела познакомиться. Пойдем, поговорим немного, - продолжала эта рыжая «женщина», приобняв по-дружески и увлекая меня во двор.
Я уже понимала, что меня ждет – наверняка какие-нибудь разборки. Но из-за чего? Было страшновато, однако позорное бегство было просто невозможно. « Ну убегу я, а что потом? К тому же она вроде одна – может, просто поговорим и все будет хорошо? Я же ничего плохого ей не сделала, мы ведь даже не знакомы лично, что ей вообще от меня нужно?» - лихорадочно соображала я.
Когда она завела меня в глухой дворик, из неоткуда появилась ее подружка брюнетка (она мне чем-то напомнила певицу Алсу по виду, но может просто показалось) и еще четверо парней гоповатого вида. И тут я в панике поняла, что это конец, и деваться было некуда.
Первый удар в висок прилетел без всяких предупреждений, в качестве профилактики.
- Ах ты *****, давно хотела тебе ****ы дать, - злобно прошипела Альбина, лицо ее исказилось гневом. И тут же прилетело с другой стороны – от ее подружки-подсиралы.
- Девчонки, че я вам сделала, ну не надо! – взмолилась я. Ведь физическое насилие, все это унижение до сих пор было для меня самым страшным, что может произойти с человеком.
- Ах не надо, говоришь, - эти слова сопроводил новый удар, на этот раз в нос. Кровь хлынула, будто из крана. Никогда бы не подумала, что в носу бывает столько крови, - да такую ***дину только так и надо.
Была ли я ***диной? Да, пожалуй. Для этого не обязательно заниматься сексом. Достаточно и простых поцелуев с кем попало по синьке, которые мне так нравились. Видимо, слава уже шла впереди меня.
Но я не видела в этом ничего плохого: никому не делала зла, никого не предавала и не обманывала, не воровала и не обижала людей. Наоборот, это было лишь удовольствие.
Я искренне верила, что в такой тусовке в порядке вещей должна быть фри-лав. А оказалось – как везде, любвеобильные девушки неугодны в любом обществе. Вот за насилие, за зверство – тобой будут восхищаться, уважать, а нерегламентированные проявления любви должны быть под запретом, за них наказывают, этого боятся.
Может, я успела пообжиматься не с тем парнем? Хотя, насколько мне было известно по слухам, Альбина могла избить кого-нибудь и просто так, ради самоутверждения. А повод найти всегда нетрудно – гопы это умеют. Она же была настоящей гоповкой, даже по внешности, хоть и появлялась изредка на ниферской тусовке. Это был для нее настоящий Клондайк безответных терпил.
Никто бы из тусовки не пошел против нее, она имела личную дворовую впрягу, что для простых неформалов –невиданная роскошь. Пока эти кобылы избивали меня, их дружки весело гоготали и подбадривали своих «ненаглядных женщин».
- Слышь, а может ей в рот нассым, хули она так вырядилась еще, - весело предложил один из них, пока я корчилась в кровавом снегу.
- Эта тварь еще панком прикидывается, - кровожадно скалилась Альбина, - вот мы с Леной с первого класса панки, хоть мы так и не одеваемся, но всегда себя так вели и так жили, - читала нотации эта озверевшая баба, продолжая наносить удары на пару со своей подружкой, пока их друзья весело скакали вокруг.
Самое *****ьное, что в тот момент я опять винила во всем себя: сама виновата, ведь я ****а и, похоже, ненастоящий панк – что позорнее всего. Чувство стыда, вины привычно пересиливали боль. Я как всегда ненавидела себя.
Не знаю, сколько это продолжалось. Казалось, конца-края не будет моим мучениям, мои мольбы их только веселили и раззадоривали еще больше. Все же садисты подустали и бросили меня в сугроб, приказав полежать, пока они не уйдут. А мне и так было тяжело встать.
Минут через двадцать я приковыляла обратно – ко входу во дворец культуры, толпа все еще стояла там, а этих зверей не было. Меня тут же обступили знакомые и стали с наигранным сочувствием расспрашивать, что случилось. На самом деле это было праздное любопытство зевак - они и так уже всё знали, им хотелось кровавых подробностей. Какой-то скинхед пытался вправить мне нос костяшками пальцев, еще кто-то прикладывал снег к ушибам, кто-то протянул пиво. Они ведь все видели, куда меня ведут! Почему никто ничего не сказал? А теперь притворяются неравнодушными. Но опять же мне было стыдно, что меня избили.
- Ну так ты на сейшен пойдешь? – спросил какой-то нифер, прикладывающий снег к шишке на моей голове.
- Да ну на***, я щас в травму лучше, - я старалась сдерживать отчаяние в голосе, оставаться невозмутимой, чтобы не позориться еще больше.
- А может, билет отдашь тогда? Тебе же он все равно не нужен! – с надеждой спросил он.
Вот тогда мне стало еще и противно от такого цинизма. Я небрежно бросила билет на землю, сразу несколько человек кинулось его подбирать.

[prost]

еще 22..
Тут появилась Даша - она только что подъехала.
- Эй, с тобой что случилось? – испуганно спросила она.
Я кратко обрисовала ситуацию, и Даша повела меня в местный травмпункт. Путь пролегал через дворы, где тусовались фанаты Мумий Тролля и Земфиры, и там оказались Сёма с Викой. Ребята кинулись ко мне, Даша им все рассказала, и они присоединились к нашему шествию.
В общем, в той больнице меня не приняли, послав в моё районное отделение. И мы всей компанией отправились на другой конец города.
В травмпункте было весело: в коридоре сидела поддатая в честь праздника большая очередь, разговор с остальными увечными и травмированными как-то сразу легко завязался, мы хором пели песни разных жанров – от Мумий Тролля до русских народных, травили анектоды да и вообще все наперебой рассказывали о своих ранениях. Только там меня и отпустило немного, стало уже не так страшно и обидно.
-Эй, кто тебя так? – спросил какой-то поддатый усатый мужик с перевязанной рукой, - давай их накажем, - с искренним сочувствием предложил он.
- Да нет, спасибо, не надо, - застеснялась я.
К счастью, серьезных повреждений не было: легкое сотрясение, перелом носа с небольшим смещением, который мне вправили (очень неприятная процедура, надо сказать – даже анестезия слабо помогает, и мои вопли оглашали всю больницу), да порванные от многочисленных сережек уши. Врач настаивал снять побои и написать заявление, но мне тогда казалось это немыслимым, прям верхом низости, «не по понятиям», как сказали бы гопы. Я наотрез отказалась (А зря. Может, эта **** и перестала бы творить такое. Но никто не заявлял, вот она и оставалась безнаказанной, спокойно продолжая унижать людей и при этом учиться в своем лицее – представляете? В лицее!).
Идти домой и расстраивать маму в праздник совсем не хотелось - пусть думает, что я на сейшене, поэтому я решила переночевать в больничном коридоре. Вскоре Вика с Дашей разбрелись по домам, а скромный Сёма остался меня охранять.
Утром мы с ним расстались, и я голодная побрела из травмы сразу в школу, отзвонившись маме.
Там, конечно, мои живописные фингалы вокруг глаз (так бывает, когда ломают нос – яркие симметричные синяки) вызвали бурное любопытство, даже взяла гордость какая-то, будто боевые ранения показываю.
- Это что у тебя, фингалы или очередной макияж? – подколола физичка Антонина Павловна на перемене.
- Избили, - со вздохом ответила я.
- Ты знаешь что, давай заходи после уроков ко мне в лаборантскую, - сочувственно предложила она.
Там учительница предложила мне водки. Горячая волна разбудила моё негодование, злость.
- Ну че делать-то будешь? Мать знает уже? – участливо спрашивала она.
- Пока нет. Да я знаете че решила вообще – нафиг этих всех уродов теперь, - с досадой говорила я, - вот увидите, я всем еще покажу. Вот они пусть в своем дерьме остаются, а у меня все в жизни получится.

Это жестокое, циничное избиение стало для меня тем самым волшебным пенделем, который нам всем порой так необходим. Хоть я потом и параноила целый год на крупных рыжих девиц, рефлекторно шарахалась от них, но кто знает, что бы со мной стало, если б не тот случай.
Тусовку я совсем забросила, лишь изредка встречаясь с парой-тройкой приятелей-неформалов. Виски потихоньку начинали отрастать, рваные джинсы и железки сменились по-прежнему эпатажными, но уже более цивильными нарядами: оригинальными платьями маминой работы, стильными шляпками, агрессивными туфлями-шпильками с заклепками, яркими молодежными шейными платками.
До школьных экзаменов оставалась пара месяцев, и я начала активно наверстывать пропущенный за два года материал. Параллельно надо было думать о поступлении хоть куда-нибудь – эта тема еще ни разу мной не обдумывалась, а время поджимало.
- Я тут тебе ВУЗ подыскала, - с этими словами мама подала мне какую-то брошюрку, - вот смотри, дизайн интерьера, как раз по твоей специальности, ты ж художник.
- Ну вроде нормально, - ответила я без особого энтузиазма. Меня не особо волновало, куда идти, просто нужно было поступать хоть куда-нибудь. Все-таки диплом есть диплом, без него – никуда (как мы тогда свято верили). А это был самый престижный ВУЗ нашего региона, старейший и огромный, туда даже мало кто из медалистов отваживался подать документы. Но мне-то терять было нечего: или пан - или пропал. Поэтому решили идти туда.
Так я заканчивала школу и параллельно ходила на подготовительные курсы в универе. Сказать, что я валилась с ног – ничего не сказать. У меня реально кружилась голова от нагрузки, пропадал аппетит, я ничего не успевала, мама помогала писать рефераты, пока я разбираюсь в математической ереси и задним числом решаю контрольные по химии. Спасало лишь мое равнодушие, оно-то и сберегло нервы: мне, в отличие от обезумевшей мамы, было совершенно пофигу на результат, я просто без эмоций делала все от меня зависящее, не думая о будущем.
В итоге аттестат украшали, в основном, тройки – ну невозможно за пару месяцев изучить двухлетний материал, будь у тебя хоть семь пядей во лбу. Была лишь пара четверок да пятерки по русскому и астрономии. Главное, что аттестат мне все же выдали – а оценки уже никого не волновали.
Выпускной стал для меня не только помпезным праздником – он дал мне возможность еще раз эпатировать публику. Торжество проходило в роскошном городском театре с фресками, лепниной и гигантскими хрустальными люстрами. Мама сшила мне великолепное пышное бардовое платье с корсетом (а на фигуру я никогда не жаловалась, и корсет удачно подчеркнул красивые формы). Из остатков роскошной ткани мы с ней смастерили маленькую театральную сумочку на цепочке и расшили ее бисером. Соседка-парикмахерша тетя Алла как-то умудрилась сделать мне вечернюю прическу с мягкими локонами, собранными сзади, мастерски зачесав неровно отросшие виски (но волос уже было достаточно). Василиса одолжила свои украшения с полудрагоценными камнями.
Реакция окружающих, привыкших за несколько лет к моим безумным прическам, грязной рваной одежде и яркому макияжу, не обманула мои ожидания: учителя чуть не плакали от умиления и все норовили меня обнять и потрогать, всюду слышались удивленные возгласы, я была в центре внимания. Не иначе, как Золушка пожаловала на бал.
Вскоре все награждения закончились, и выпускной превратился в банальную пьянку. Больше всех чудили медалисты: одна зубрила предлагала всем подряд интимные услуги, и в тот вечер в театральную гримерку постоянно бегали парни, где их ждала любвеобильная отличница. Другая устроила стриптиз прям на фуршетном столе, не стесняясь учителей и родителей (несколько взрослых должны были следить за порядком, но у них ничего не вышло), еще одна подралась с одноклассницей из-за парня. И что им всем так башни посносило? Лишь моя бывшая подружка Оля, которая тоже выклянчила себе медаль, держалась более-менее прилично. Как ни странно, остальные вели себя мирно, даже отъявленные хулиганы. В общем, было что вспомнить.
А после праздника моя подготовка к экзаменам в ВУЗ продолжилась, до поступления оставался месяц. По русскому-то можно было отдать результаты ЕГЭ – девяносто восьми баллов было достаточно. Но вот английский, рисунок, живопись и композицию надо было наверстывать в темпе вальса.
В общем, было трудно. Многочисленные репетиторы, курсы в две смены. Наверное, было даже тяжелее, чем ходить в детстве во все эти кружки.
Но если б не эти титанические усилия и нервотрепка, мамина радость не была бы такой бурной, когда моя фамилия оказалась в списке поступивших на бюджет. А впереди ждала новая жизнь, полная безумных приключений, отчаяния и восторга, интриг, влюблённостей, дружбы и предательства. Но это уже совсем другая история.

[prost]

финиш
делитесь своими впечатлениями

[Drama]

Как-то не законченно все, такое чувство что будет продолжение

[prost]

последний пост от автора этого рассказа был опубликован 465 дней назад, я думаю продолжения уже не будет + этому автору уже за 40 лет, думаю нечего рассказывать )

[valerioli]

Сообщение от prost последний пост от автора этого рассказа был опубликован 465 дней назад, я думаю продолжения уже не будет + этому автору уже за 40 лет, думаю нечего рассказывать )

А как этому автору может быть за 40, если она пишет про времена 90-ых?
По -мне ее переходной возраст - просто кошмар....мне жаль ее.

[prost]

я ненашел ту часть, само окончание, где она написала что возраст, некоторые имена и места были изменены в целях безопасности, ну чтобы не смогли найти автора... так что я думаю ей уже за 40..

[MAGUS]

Сообщение от valerioli А как этому автору может быть за 40, если она пишет про времена 90-ых? По -мне ее переходной возраст - просто кошмар....мне жаль ее.

Вам так важен возраст автора?Тебе её жаль? Да, девочка прошла сквозь ад,да ещё по-собственной прихоти( вряд ли это назовёшь глупостью),но она сумела сделать из этого вывод,а главное- найти в себе мужество поделиться пережитым.
Пожалей тогда всё поколение девяностых.

[Spartak]

Многа букафф ниасилел

[valerioli]

Сообщение от MAGUS Вам так важен возраст автора?Тебе её жаль? Да, девочка прошла сквозь ад,да ещё по-собственной прихоти( вряд ли это назовёшь глупостью),но она сумела сделать из этого вывод,а главное- найти в себе мужество поделиться пережитым. Пожалей тогда всё поколение девяностых.

Мне не важен ее возраст, я ответила автору поста. Что ей не 40 лет, а 30 или чуть больше 30-ти.
Как скажешь - жалею все поколение 90-ых, но я тоже одна из них.

[prost]

апну.
жиза